Иван Яковлев: «Прошу партнёров по команде говорить «Булка, поребрик и парадная»

На днях в редакцию Радио Зенит пришёл единственный петербуржец в составе волейбольного «Зенита» Иван Яковлев. О жизни во время самоизоляции, выступлении за родной город, 60-градусных морозах и о многом другом, с ним побеседовал Роман Никитин. 

— Иван, чем вы занимались в то время, когда не было соревнований?

— Плодотворно тренировался. Готовился к следующим играм. Надеюсь, их не перенесут из-за пандемии. 

— Опишите чувства, когда вы готовитесь к матчу, а потом выясняется, что его переносят. 

— Чувства смешанные. Однозначного ответа у меня нет. Хорошо это или плохо? Не знаю. С одной стороны, хочется сыграть, подходишь к матчу, но, с другой стороны, когда игра отменяется, есть возможность ещё лучше к ней подготовиться. 

— Разочарование есть или отмена воспринимается достаточно спокойно?

— Спокойно относимся, потому что не в первый раз подобное происходит. Знаем, что сыграем матч позже, когда команда соперника выздоровеет.

— «Зенит» проиграл в Казани со счетом 0:3. Насколько я понимаю, на протяжении трёх лет петербургский «Зенит» не может обыграть казанский. Причины этой черной полосы можно найти?

— Причину не скажу, но в последней игре в концовках допустили очень много неоправданных ошибок и не воспользовались теми моментами, которые у нас были. В конце двух партий мы вели два-три очка, значит, мы не заслужили выиграть, не были готовы к тому, чтобы победить. Сами не реализовали свой шанс. 

— На тренерское место в Казани вернулся Владимир Алекно. Как изменилась за год команда без мэтра?

— «Зенит» не стал хуже. Поменялись некоторые игроки, но как команда была топ-уровня, так и осталась. 

— Вы играли против бывшего тренера Казани Алексея Вербова и его «Кузбасса», кстати, тоже уступили. Как оцените самостоятельную работу Вербова?

— В этом сезоне «Кузбасс» при Вербове выглядит очень прилично. Мы видим, что он провели много матчей, сыграв в них достаточно хорошо. У них пришел новый главный тренер, который помогает достигать им таких высот. 

— Какое будущее ждёт Вербова в тренерской профессии?

— Однозначно, оно есть. Считаю, что будущее у него очень светлое и перспективное. 

— «Зенит» сидел на карантине, пропустил часть Кубка России. Как повлияло то, что команда подошла к началу чемпионата России в сложном состоянии?

 — Наверное, большой плюс, что мы переболели в самом начале сезона. Мы понимаем, что все команды будут болеть, потому что от этого вируса никак не спрячешься. Наверное, лучше им переболеть в начале, когда идет подготовка и старт, чем в середине или конце сезона, когда команда на пике формы и идут стыковые матчи. Сейчас мы набираем оптимальную форму для этой части сезона.   

— У вас оказался положительный тест. Как прошла болезнь у вас и в команде в целом? 

— У меня болезнь прошла в лёгкой форме. Температура держалась дня три-четыре. У меня не пропадал вкус и обоняние. Плохо себя чувствовал, болела голова, поднялась высокая температура, заложило нос. В принципе, вся команда переболела в легкой форме. Сильных поражений лёгких не было. У кого-то пропадал вкус, обоняние, но потом все нормализовалось. Все переболели легко. 

— Как пауза повлияла на подготовку?

— Пауза на пользу не пошла, потому что пришлось второй раз подводить себя к чемпионату, заново набирать форму. Первую неделю пришлось очень тяжело, потому что появилась отдышка, было тяжело дышать. Тренерский штаб подбирал оптимальную нагрузку. Мы постепенно втягивались в работу. Только сейчас начинаем набирать оптимальную форму.   

— Не боялись, что не успеете восстановиться к старту чемпионата?

— Страх был, но все понимали, что страшнее – это сама болезнь. Больше переживали за то, чтобы поправиться, прийти в нормальный вид. Неизвестность давила больше всего.

— Определился соперник «Зенита» по Кубку ЕКВ – команда из Швейцарии «Линдарен Воллей». Что-то знаете о сопернике?

— Мы видели их единственную игру против «Динамо» за выход в Лигу Чемпионов. Больше ничего о команде не скажу. Мы не делали разбор. Если честно, ничего не знаю о швейцарском волейболе. 

— Напомню, что 11 и 18 ноября «Зенит» сыграет со швейцарской командой. Показалось, что в прошлом сезоне «Зенит» легко дошёл до полуфинала. В целом, какие впечатления от уровня Кубка ЕКВ? 

— Уровень неплохой. Просто так сложилось, что соперники оказывались, чуть слабее нашей команды, поэтому, можно сказать, что легко добрались до финала. 

— Достаточно сильно изменился состав команды в этом сезоне. Как вам подбор игроков и возросшая конкуренция?

— Конкуренция в нашем клубе всегда была на уровне, в этом году ничего не изменилось. В российском волейболе на моей позиции очень много хороших игроков. Конкуренция – это стимул для роста, который не позволяет тебе останавливаться в развитии. Ты всегда находишься в напряжении, растёшь над собой, чтобы не отдать место в команде. 

— Теперь на позиции связующего в нашей команде играет француз Антуан Бризар. Это создаёт какие-то сложности? Нет ли проблем с взаимопониманием?

— Никаких сложностей нет. Антуан прекрасно говорит по-английски. Про себя я такое сказать не могу, но мы с ним нормально общаемся, причём не только о волейболе. На площадке хорошо друг друга понимаем.

— Вы второй год работаете с Туомасом Саммелвуо. Какие у вас впечатления?

— Мне нравится этот специалист, его подход к работе, отношение к команде. До «Зенита» я играл под его руководством в сборной. Ещё тогда понял, что его стиль мне подходит. Меня устраивает, как он проводит тренировочный процесс, как подбирает нагрузки. Я доволен, что работаю с ним. Естественно у нас есть правила. В день матча, когда едешь на арену, нельзя сидеть в телефоне, потому что не стоит отвлекаться. Мы гаджеты никому не сдаём, просто не пользуемся ими. В раздевалке тоже нельзя – можно слушать музыку, делать что угодно – только не копаться в телефоне, чтобы мозг не погружался в электронику. А так, никаких запретов нет. Всё на доверии, ведь все люди взрослые, все отлично понимают, зачем здесь собрались. Если будут нарушение режима или что-то такое, то естественно Туомас перестанет быть белым и пушистым. Последуют санкции. 

— Ваша цитата: «Туомас доверяет нам. До первого малейшего косяка. Но когда будет какое-то нарушение с нашей стороны, все изменится». Признавайтесь, косячил ли уже кто-нибудь?

— Нет. Вообще никто. Максимум – это опоздание на тренировку. Кто-то проспал один раз и в итоге вовремя не успел на занятие. Да и то – минут на 15-20 опоздал. Это самое крупное нарушение. Штрафов никаких не было. Это ведь не закономерность. На первый раз простили и, как я понимаю, больше никто так не косячил. В других командах была практика, что штрафовали за опоздания. 1 минута – тысяча рублей. Сам после этого решаешь, приходить тебе вовремя или нет.

— Когда вы приходили к нам год назад, мы просили рассказать о первых советах Саммелвуо. Вы описали их дословно так: «Не бегай по площадке просто так и не ори». За этот год вы смогли исправить свою игру?

— Думаю что да. Я очень эмоциональный игрок, поэтому порой сложно остановиться, помолчать, просто подышать. Я стараюсь помнить об этом, но не всегда получается.

 — Была долгая предсезонка, зато целиком с тренером, который на этот раз не ездил со сборной. Больше нравится так или когда ещё сборная накладывается? 

— На самом деле, я за то, чтобы проводить лето в сборной, потому что не успеваешь растерять форму. Ты постоянно под нагрузкой, поэтому твой организм всегда готов к играм и тренировкам. Из-за длительного отдыха, как в этом году, втягиваться в сезон сложнее. Поэтому я за то, чтобы проводить лето с национальной командой, тренироваться и держать свою физическую форму. 

— Вы успели поиграть без зрителей ещё прошлой весной. Расскажите, каково вам играть без болельщиков?

— Сначала было сложно привыкнуть к тишине, потому что всегда играешь при трибунах. Когда играешь без зрителей, складывается ощущение, что находишься на тренировке. Пропадает игровой настрой. Ты заходишь в зал, а он пустой. Сейчас уже удаётся абстрагироваться от этого, потому что понимаешь, что такова нынешняя реальность. С этим ничего не сделать. Конечно лучше, чтобы трибуны были полные, чтобы люди кричали, болели. Не важно — против или за тебя. Всё равно создаётся энергия на площадке, которая тебя подстёгивает. Не зря говорят, что болельщик – это седьмой игрок на площадке. Тем более на домашних матчах.

— Можете вспомнить самых сумасшедших болельщиков?

— Наверное, матчи Лиги Наций в Уфе. Три матча там провели. Нам очень понравилось, как нас поддерживали. Полный зал гнал нас вперёд! Отмечу и «Сибур Арену», когда мы играли Олимпийский отбор. Была невероятная атмосфера – болельщики с баннерами, флагами. Невероятный заряд положительных эмоций, который помог нам играть. Могу ещё вспомнить прошлогодние матчи в Иране, но со знаком минус. Зал был куполообразным, поэтому все крики сильно отражались. Иранцы очень эмоциональны, поэтому болели так, что ещё час после игры в ушах гудело! Слышал истории, что в волейболистов кидали жвачки, бутылки с водой, но сам в такой ситуации не был.

— Вы единственный воспитанник петербургского волейбола в нынешнем составе. Когда вы приходили к нам год назад, говорили, что еще не успели почувствовать эту роль. За год ситуация изменилась?

— Не могу сказать, что у меня особенная роль. Никто не делает акцент на том, что я из Питера. Но отдаю себе отчёт, что я родился в этом городе, живу в нём, тренировался в Академии Платонова, будучи в составе «Автомобилиста». Для меня это большая честь – играть в родном городе, представлять его на российской и международной арене. Сейчас нет времени обучать партнёров «петербуржскому» стилю. Максимум – прошу ребят говорить «Булка, поребрик и парадная». Но это скорее юмор, чем попытка передать петербургские ценности. Экскурсии по городу тоже не провожу, потому что два месяца назад стал отцом. Стараюсь свободное время уделять дочери, а не гулять по городу.

— Поздравляю вас с этим. Как на вас сказалось отцовство?

— Я был на родах, но не знаю, как описать эти чувства.  Это ощущение, когда у тебя рождается ребёнок, наверное, ты испытываешь один раз в жизни. Ничего не понимаешь – это и радость, и слёзы. Быт немного поменялся, но жена оберегает мой сон. Спит с дочерью в другой комнате. Я очень чутко сплю, поэтому просыпаюсь от малейшего дыхания или движения. Появилось чувство ответственности – теперь меня дома ждёт не только жена, но и моя дочь!

— 3 года назад вас признали лучшим центральным блокирующим Молодёжного Чемпионата Мира. Тогда на вопрос, что это значит для вас, вы ответили: «Очень много. За все 14 лет, что я в волейболе, это первый раз, когда мне что-то дали за личные достижения». Получается, что вы не из тех спортсменов, кто твердит заученные фразы вроде «для меня индивидуальные награды на втором плане»? 

— Это в любом случае приятно. Главное – чтобы команда побеждала, но все мы люди. Приятно, когда ты работаешь, и твою деятельность индивидуально оценивают. 

— Вы 7 лет прожили в Новом Уренгое. Халк во время выступлений за «Зенит» в ноябре-декабре, в какой-нибудь Перми, просил врачей смазывать ему согревающей мазью мочки ушей. Какая часть тела промерзает первой при морозе в -60?

— Лицо. Потому что только оно открыто на свежем воздухе. На самом деле, мёрзнет весь организм. Но понятно, что при таких температурах все передвижения были минимизированы. Из гостиницы в автобус, из автобуса в зал, и обратный путь. Максимум пять метров по улице! Другое дело, что даже за такую дистанцию образуется иней на куртке. Со временем к этому привыкаешь. Понятно, что там не всегда — 60. За 7 лет такое было один раз. Обычно -45. Мы долгое время жили не в Новом Уренгое, потому что базировались в Подмосковье, в Серпухове. В целом, когда приезжали туда на пару недель, то в свободное время ходили в кинотеатры или торговые центры. Когда нет лютых морозов, то можно и по городу прогуляться.

— Когда вы переходили в «Зенит» вы сказали: «Для меня сейчас главное – карьерный рост. Думаю, что сделал правильный выбор». За год рост произошел? 

— Оценивать самого себя очень сложно. В целом, стал на год старше. Наверное, стал немного умнее в плане игрового мышления. Что касается тактических или технических элементов, то о них лучше спрашивать у партнёров или тренеров. Им лучше видно. 

— Вы ведь в какой-то момент чуть не стали футбольным вратарём? Расскажите об этом.

— Это было в первом или во втором классе. Так как я был гиперактивным ребёнком, родители хотели отдать меня на спорт. Раз Петербург – это футбольный «Зенит», то меня отдали в детскую спортшколу сине-бело-голубых. Уже тогда был высоким, поэтому тренер поставил меня на ворота. Но, сами понимаете, быть вратарём – это такое. Мячик прилетает не так часто, поэтому мне не очень понравилось. Перестал заниматься через полгода или год. 

— Расскажите о ваших татуировках, их, как я вижу, не мало.

— Это стиль трэш-полька. У меня есть бык, но я не буду говорить, что он означает. Скажу только, что это небольшая отсылка к фамилии. Я пока не доделал рукав. Планирую сделать имя дочери в розах. Во время сезона нельзя делать татуировки, потому что будет долго заживать, может быть осложнение или заражение. В любом случае некомфортно будет заниматься волейболом. Есть ещё татуировка на ноге и лопатке. Рукав доделаю точно, но ещё есть задумки. Полностью забиваться точно не буду!

— Ваша цитата после прошлогодней Лиги Наций: «Спортивная злость была на пасующего бразильцев Бруно. Мне было очень трудно предугадывать его действия, успевать за передачами. Никак не мог понять его тактику. Не знал куда перемещаться. Злился». В Чемпионате России есть волейболист, который такие же яркие эмоции у вас вызывает? А из партнеров по Зениту? 

— Нет. Сейчас такого нет. Я ко всему уже привык. Просто до этого никогда не играл на таком уровне, не был, готов к связующим, которые так ведут игру. В нашей стране связующие немного играют в более предсказуемый волейбол. В Бразилии всё быстрее.

— Вы однажды рассказывали, как тренировались в Бразилии в зале, где летали птицы, бабочки и прочие друзья человека. Как пережили такое соседство? Не боялись сбить птичку во время подачи? 

— Сбить не боялись, потому что птицы были под потолком, а до потолка добить мяч тяжело. Другое дело – много мошек, которые лезут и в рот, и в глаза. Во время матчей приходилось часто откашливаться, глаза слезились.  Там просто так зал построен – под сводами крыши есть пустые отверстия. Наверное, чтобы воздух циркулировал. Через них эта живность и залетала. 

— Еще одна особенность этого лета: перенесенная Олимпиада. Учитывая, что вы помогли сборной отобраться на игры, администратор команды наверняка уже заказывал вам билеты в Токио. Не срослось, отложили. Вы расстроились, разозлились или восприняли спокойно?

— Изначально, было чувство негодования и расстройства. Но потом, когда ситуация стала развиваться, стало понятно, что это было единственное правильное решение. Играть в такой эпидемиологической ситуации было бы странно и опасно для здоровья. У нас молодая национальная команда, поэтому, пожалуй, перенос играет нам в плюс. Впереди ещё год, чтобы вырасти как игрокам, так и команде в целом. Подтянем мастерство и окрепнем.

— Вы говорили, что любите играть в игровую приставку. Во время пандемии сильно на неё налегли?

— Часов 5-6 в день играл. World of Tanks – моя любимая игра. Ещё в Call of Duty нравится. Но сейчас времени вообще нет. Очень давно в последний раз запускал приставку. 

— Отмечали, что вы увлекаетесь машинами, автомобилестроением. У вас обширный личный гараж, вы сами любите повозиться с ремонтом и тюнингом или просто ежемесячно выписываете журнал «За рулем»?

— Просто люблю наблюдать за развитием технологий. Большого гаража нет – моя машина и машина жены. Про свой автомобиль могу сказать, что он полностью переделан, тюнингован. Вложил в него много средств и души. Обвес сделал, поклеил в двуцветную плёнку с индивидуальным рисунком. Естественно двигатель доработал.

— Следующий соперник в чемпионате – «Нефтяник» из Оренбурга, 15-го ноября в «Сибур Арене». Это новая команда в Суперлиге. Какие у вас ожидания?

— Думаю, что будет хороший волейбол. Пока ничего об этой команде не могу сказать, но знаю, что там есть несколько игроков, которые выступали за национальную сборную. Будет хорошая игра, которую стоит увидеть вживую. 

 Источник: www.radiozenit.ru

Аудиозапись эфира:

Часть 1

Часть 2

Часть 3