Начнём с самого важного: 17 февраля Женя Гребенников покинет расположение нашей команды и уедет лечиться во Францию. Сейчас у нашего либеро есть повреждение, которое позволяет ему играть, но травма прогрессирует, а это никому не нравится. В том числе и медицинскому штабу сборной Франции, который в курсе ситуации. Сборной нужен здоровый основной либеро в контексте грядущей домашней Олимпиады – в этом нет никаких сомнений. В сложившихся условиях французская сторона считает, что Гребенникову немедленно нужен курс реабилитации на Родине. При условии, что клуб пойдёт навстречу и отпустит игрока прямо сейчас. И «Зенит» с этим согласен. Детали – в интервью Жени ниже.

— Расскажи, пожалуйста, в чем проблема?

— В травме сухожилия четырехглавой мышцы бедра на левой ноге. Чтобы эту проблему решить, мне надо в первую очередь сделать PRP (прим.: PRP – platelet-rich plasma, процедура местного введения плазмы, обогащенной тромбоцитами, плазму получают с помощью центрифуги, в качестве исходного материала используется собственная кровь пациента). А чтобы это помогло, надо много времени, потому что после PRP-процедур мне нужно отдохнуть, не играть, конечно, в волейбол, работать с мануальным терапевтом, сделать ОФП. В общем мне сейчас точно нужно вернуться во Францию, потому что наш доктор из сборной специализируется именно на PRP. Я надеюсь, что всё будет хорошо: через 8-10 дней после процедур, если всё пойдёт правильно, можно будет начинать закачивать ногу. Это важно, потому что я за последнее время из-за этой проблемы потерял мышечный тонус левой ноги, которая у меня вообще-то всегда была сильнее правой. Из двух моих ног левая – самая сильная (улыбается).

— Когда тебя ждать снова в игре? 

— Вот чтобы точно быть готовым к плей-офф и играть там на 100 процентов своих возможностей, мне как раз и нужно хорошо закачать ногу. И ещё это, конечно, нужно, чтобы избежать рецидива травмы. Мне понадобится минимум три недели, это точно.

— Есть подозрение, что последние матчи ты играешь через боль. Насколько всё серьёзно?

— Где-то плюс-минус с третьей партии я действительно начинаю чувствовать боль, особенно тогда, когда делаю резкие движения. Как это правильнее сказать по-русски… такое чувство, что с какого-то момента становится очень горячо и чем дальше, тем всё горячее, и тянет сильно. Две партии я в целом нормально выдерживаю, а вот дальше уже тяжело, но я стараюсь для команды играть до конца. А ещё мне просто не нравится сдаваться, когда идёт игра.

— Насколько я помню, у тебя ни одной серьезной травмы в карьере вообще не было, правильно?

— Да, никогда. Вот, кстати, почему я даже толком не могу понять, что такое сильная боль или не очень сильная. Например, когда я работаю с реабилитологом и он просит меня оценить боль по шкале от 1 до 10, то мне ответить нечего: я не знаю, как выбрать оценку, потому что у меня никогда ничего не болело. Случалось, что спина болела – так, чуть-чуть, но это нормально, это как у всех профессиональных спортсменов.

— Где ты будешь проходить лечение во Франции?

— В Туре – там как раз с местным клубом работает часть стаффа нашей сборной: доктор, физиотерапевт. И недалеко от Тура специалисты по ОФП, которые будут следить за мной.

— Семья сейчас с тобой поедет или останется в Питере?

— Не, ну ты что: семью я, конечно, сейчас точно возьму с собой, мне без них там скучно будет (улыбается).

— Давай переключимся на команду в целом. С 20-х чисел января «Зенит» де-факто ведёт Бузато, сильной стороной которого принято считать очень серьезный предматчевый тактический разбор. Всё так? 

— Серджио очень давно работает с лучшими командами в мире – и с клубами, и со сборными. Конечно, у него очень хорошо с тактикой. Мне нравится ещё и то, что, когда есть возможность, у него очень много насыщенных тренировок, как в Италии – утром, вечером. Они нужны, чтобы подготовить команду к тому, что мы знаем из тактического разбора – надо многое объяснять, стараться донести до команды то, что нужно. Мне честно нравится то, что он делает – это интересно, у него другое мнение, другое видение, которое он старается привить команде. Но меньше чем за месяц изменить что-то тяжело: не бывает так, чтобы появился тренер и всё изменил, скажем, за неделю. Это невозможно. Я думаю, что мы лучше начали работать и по играм видно, что у нас становится больше касаний на блоке, больше касаний в защите. И мы боремся до конца, действительно боремся. К сожалению, у нас уже несколько раз не выходит закончить игру, где мы ведем, где многое получается.

— Проблема внутри головы или всё-таки больше в игровых аспектах? 

— Не знаю. Честно, сам не знаю, поэтому не могу тебе ответить. Я себе этот вопрос в таких ситуациях всю жизнь задаю: «Почему?». Почему, когда, например, 2:0 и 14:10, потом не получается выиграть. Но я точно могу сказать, что команда уже получше, я это вижу. Нужно время, потому что есть новые игроки, им нужна адаптация. Надо больше тренировочного времени, которого, это правда, не хватает вообще всем – все в одинаковых условиях. Но Серджио его, наверное, не хватает больше всех, потому что он только пришёл. Ему нужно время – год, наверное. Хорошо, может быть чуть меньше – не скажу точно, сколько. Но в любом случае времени нужно много, чтобы команда была выстроена так, как он хочет. Разбор – это хорошо, все в общем понимают, что делать на играх, но всё это нужно практиковать на тренировках. Здесь здорово то, что он все-таки давно в команде, поэтому мы адаптируемся друг к другу быстро – он к нам, а мы к нему. Надо просто продолжать работать — это самое главное.